Свежие яблоки тверской поэзии

I

«Яблоко небес» - первая книга ржевской поэтессы Любови Соломоно-вой, победившей в поэтическом конкурсе тверского литературно-художественного журнала «Русская провинция». 30 страниц - 33 стихотворе-ния.

Сразу скажем, что сборник, представленный читателю, не произвел на нас какого-то целостного впечатления, хотя его опытный составитель, Миха-ил Петров, судя по всему, немало поработал над его композицией. Соломоно-ва - молода (она еще студентка…), столь же молоды и ее стихи - как незрелое, но дорогое вино. Цвет этого поэтического сока еще практически не отличает-ся от недавно содержавших его плодов. Поэзия Соломоновой - до сих пор по-эзия примерной ученицы многоопытных учителей - Ахматовой, Цветаевой, может быть, кое-где даже Сафо. Хотя вполне возможно, что Соломонова ни-когда ни открывала сборника стихов, по выражению Платона, «десятой му-зы». Но в ее стихах мы найдем ту же простоту и особую женскую страст-ность, скорее более близкую к народному эпосу, чем к литературе в чистом виде. Ее темы - любовь и ненависть, женская дружба, девичья красота.

Девочка, девочка, что же ты делаешь?

Странная музыка, звездочки, крестики —

Нехороши у тебя погремушечки,

Нет ничего у тебя под причесочкой.

Ну и не надо — ты юная, смелая.

Мелкий цветочек, душистые пестики!..

Но, быть может, какое-то особое поэтическое настроение, чутье, под-сказывает ей остановиться и перестать о русских «бабах» - «Надо б бабе быть попроще…» - и «бабанях», о них уже так много и однообразно написано у другой тверской поэтессы - Галины Киселевой…

Впрочем, верно, что не у классиков женской поэзии Соломонова учи-лась такому искреннему, обнаженному признанию в любви к мужчине.

Я люблю мужские пиджаки,

Как напоминание о встрече:

Костерок на берегу реки

И пиджак, наброшенный на плечи…

Хотя и в этом процитированном стихотворении Соломонова не заходит дальше робкого эротического фетишизма. В то же время сам поэтический пе-ренос - «Я люблю мужские пиджаки…» - удачная находка из ряда знамени-тых перепутанных ахматовских рук-перчаток или «ночного листика во рту…» Марины Цветаевой. Печально, что к концу стихотворения он - этот эротический фетишизм «мужских пиджаков» - низводится до обыкновенного семейного бытовизма - «Я люблю мужские пиджаки. За подкладкой - винти-ки, орехи…». И все потому, что Соломонова молода… И прекрасно, что она, несомненно обладая задатками талантливой поэтессы, не спешит вперед, не спешит сочинять и придумывать, ей, судя по всему, замечательно и просто пишется о непосредственном и повседневном ее существовании.

Я привыкла к желтым розам,

Я привыкла к белым кольцам.

Почему, зеленый мальчик,

Я должна тебя любить?..

Пусть даже если Любовь Соломонова прекрасно и осознанно знакома с этими двумя - «желтые розы», «зеленый мальчик» - обширными символами мировой культуры, всю прелесть красных роз и безупречную преданность и верность «синих» мужчин ей еще предстоит познать. И теперь уже, станем надеяться, во многом благодаря первому, но уверенному шагу по дороге по-эзии.

II

Если мы только что удивлялись яркой свежести нового молодого плода тверской поэзии, завидовали его естественной поэтической насыщенности, то сборник стихов поэта Вадима Валюкова «Рай и Ад» - событие совершенно иного рода. Это плод зрелый, многое повидавший, может быть, даже с черво-точинкой… Вадим Валюков живет далеко от Твери - в Чите, небольшое пре-дисловие к его книжечке написал бывший житель Камчатки, ныне тверитя-нин, поэт Евгений Сигарев. У нас есть полное право говорить о Валюкове в статье о тверской поэзии, совершенно не принимая во внимание любые гео-графические ориентиры. Хотя бы потому, что первую страницу своего сбор-ника Валюков освятил словами А. Пушкина: «…И бесы тешились проклятою игрой…». К слову сказать, образов, знакомых нам через музу Пушкина, чита-телю встретится в сборнике достаточно…

Интересно, как по-разному поэтически осмысляется символ «запретно-го плода» в начале сборника у Соломоновой и Валюкова. Любопытно, что это - случайное совпадение, или осознанный замысел их составителя, редактора журнала «Русская провинция» Михаила Петрова? У Соломоновой в «Яблоке небес», давшем название всей книжке, только сложилась мечта об обладании «запретным…»: «…хочу познать я удовольствий тайных… и уж, конечно, в Сад войти Небесный и яблочко кому-то предложить». Валюков же все это испытал.

По земле ходил, райский сад искал,

Бес водил-кружил между острых скал.

…Белый , белый снег… Ни души вокруг.

Тридцать третий круг.

В книжке Вадима Валюкова много символов, много непознанного и тайного, освещенного свыше. Останавливаешься, перечитываешь строчку - задумываешься об источниках, невольно вспоминая и о рубежном возрасте ее автора.

Тоска, отчаяние, крепкое выдержанное временем вино, щемящая душу глухая русская грусть.

Вот, мечтал, достигну поднебесья,

Прилечу на белом скакуне!

Да, сбылось… Залетным гостем здесь я

Забываюсь в муторном вине…

…Тихо спился безызвестный предок,

В полусне и я себя сгублю.

Стихи его по цветовой насыщенности «никакие» - сумрачные, темные. В этой жизни всем один конец… Потушите лампу, наконец! - крикнет ав-тор. А ведь потушили, и воцарилась тьма. А душа по-прежнему тянется к све-ту - к свинцовой луне. Лунная, ночная символика заполняет пространство стихотворных текстов Валюкова до самого возможного предела. В этом туск-лом мире «ополоумевшей ночи» движутся странные тени и силуэты, «совсем седой старик» на тройке ошалелой несется посреди дремучего леса. Но то не русская сказка - то реальность, действительность: уходит ночь, тает тьма, на-ступает утро, а за ним и день.

…Беснуются всю ночь:

Хохочут, вьются в дикой пляске,

Но засветает - тут же прочь

Уносятся, как в старой сказке.

…Ну и пусть - что теперь? Ну и пусть…

Ведь и мне успокоится надо.

В книге Валюкова есть неизбежное осознание приземленности жизни. Бесы ли, грозы ли, небесная ли стихия, «рвущая сердце на куски», пытающая душу, все пройдет - «…завтра все возвратится к жизни».

Путь, который грезится Любови Соломоновой, герой Вадима Валюкова уже прошел.

Познал и ад, и рай - и все здесь, на земле.

© Кузьмин В. Свежие яблоки тверской поэзии [рецензия, Л. Соломонова «Яблоко небес», Тверь, 1998; В. Валюков «Ад и рай», Тверь, 1998] // Тверская Жизнь. 1998, 15 окт.