"Сегодня как вчера и завтра как сегодня..."

Тверская пресса 2-ой половины XIX - начала 10-х гг. XX вв.

Первый номер частного издания в Тверской губернии увидел свет 1 декабря 1878 года. Это был еженедельник "Тверской вестник", выходивший по пятницам. Редактором и издателем его значился некий Иван Иванов. За псевдонимом скрывался деятель Тверского земства, образованнейший из своих современников Василий Иванович Покровский.

Его журналистская карьера началась репортером газеты "Московские новости" в конце 1850-х годов. "... Вестник" стал одной из первых независимых газет Российской провинции. Впрочем, его появление было воспринято в столице достаточно прохладно. Так корреспондент "Нового времени" писал в своем материале из Твери: "Провинция от истока до устьев Волги стоит на одном и том же уровне прозябания: сегодня как вчера и завтра как сегодня - что новое и свежее выжмешь из этого материала... ". В ответ в программной статье редактор "...Вестника" сообщал: "Общественная жизнь населения обширной и многолюдной Тверской губернии представляет собою такое пространное поле для исследования, предъявляет такую массу не решенных и даже не затронутых практических вопросов, что намерение наше издавать в Твери газету с целью способствовать выяснению местных нужд и интересов казалось нам совершенно естественным... <...> она намерена держаться вдали от всякой личной полемики, от всяких односторонних тенденций... ".

Отличительной особенностью "...Вестника" стали частые критические материалы, освещающие проблемы всех сфер земской жизни, прежде всего - народной медицины и просвещения.

Поэтический отдел "...Вестника", за несколькими исключениями, был представлен стихами крестьянина из д. Низовка Спиридона Дрожжина, которые он присылал в редакцию из Санкт-Петербурга. За первую половину 1879 года в "...Вестнике" были опубликованы десять стихотворений самобытного поэта. Это был период, когда к Дрожжину только что пришла слава начинающего поэта, он много печатался в петербургских и московских изданиях. Несколько стихотворений из "...Вестника" вошли спустя десять лет в первый сборник Дрожжина "Стихотворения 1866-1888 гг. с записками автора о своей жизни" (СПб, 1889). Однако большинство из них не воспроизводились в изданиях поэта после 1917 года.

На рубеже веков и до начала первой мировой войны в Тверской губернии отмечается рост печатного дела, книгоиздательства и журналистики. Тверь, и ранее не находившаяся на информационных задворках, в эти годы занимает одно из ведущих мест среди губернских городов России по количеству периодических изданий (около 40 наименований). Многие уездные города - Старица, Бежецк, Ржев - не отставали в издательском бизнесе от столицы губернии. 24 ноября и 26 апреля 1906 года вышли царские указы, которые вводили "Правила о повременных изданиях" и "Временные правила для неповременной печати". Они в какой-то степени отменили предварительную цензуру.

Издательский бум начала ХХ века имел под собой не только идеологическую базу, выразившуюся в либерализации общественно-политической жизни, но и серьезную технологическую основу. В 1900 году в губернии действовало 17 типографий, одни из которых, например, в Старице, были оборудованы по последнему слову европейской техники, а другие - все еще располагали только ручными печатными станками. Но к 1913 году переоборудование типографий практически завершилось, в 16-ти из них были установлены скоропечатные машины.

Первые признаки издательского "бума" в Тверском крае обнаруживаются в 1903 году. В это время появляются первые коммерческие проекты - "Тверской листок объявлений" (редактор-издатель Ф. муравьев), "Ржевский справочный листок" (издатель А. Лосев), "Тверское земское страхование" и др. В период общественно-политической нестабильности 1905-1907 годов в Твери и губернии выходило около 20 газет разной политической ориентации, отличительная особенность которых - быстротечность существования. "Вышневолоцкий голос", "Ржевская мысль", "Тверское слово", "Тверская жизнь", "Голос из Торжка", "Бежецкое слово", "Новоторжская жизнь", "Бежечанин" и др. издавались от одного месяца до года.

В начале 1910-х годов в развитии местной журналистики возникают новые тенденции. Такие издания, как "Тверская газета" (1909-1914), "Новая Тверская газета" (1911-1915), журналы "К свету" (1910-1917), "Тверская старина" (1911-1915), "Жало" (1907-1916), издававшиеся от двух до десяти лет, оставили в развитии журналистики края значительный след.

Особая судьба ждала газету "Тверское Поволжье" (1906). Среди неофициальных изданий дооктябрьского периода она оказалась долгожительницей. А деятельность ее издателя и редактора, почетного гражданина Старицы предпринимателя И. Крылова, стала одной из самых заметных и показательных в истории российского издательского дела. Уже при жизни И. Крылов удостоился от современников титула "старицкого Сытина". Помимо "Тверского Поволжья", И. Крылов издавал журналы "Тверская старина", "Жало", напечатал в своей типографии более 30 брошюр преимущественно по истории родного края, был членом Тверской ученой архивной комиссии, координировал в Тверской губернии деятельность Союза русского народа, Общества Хоругвеносцев, участвовал в благотворительной деятельности Мещанского общества. Среди интересных проектов Крылова - Старицкая Метеорологическая обсерватория (1890), первые археологические раскопки в Старице (1903), замысел "Саперного журнала" (1906), более десяти краеведческих исследований.

Все дооктябрьские издания несут на себе отчетливый отпечаток "смутного" времени. За многими из них ("Тверское Поволжье", "Бежецкое слово", "Жало", "Тверская жизнь" и др.) тянется шлейф многочисленных судебных разбирательств и скандалов. Их страницы насыщены острой полемикой и грязной бранью по отношению к своим идеологическим противникам. В этот период на рынке тверской прессы были резко противопоставлены две общественно-политические группировки - либерально-демократическая (кадетская "Тверская жизнь", независимая "Тверская газета", религиозный журнал "К Свету") и патриотическая (издания лидера Союза русского народа И. Крылова и "Тверские епархиальные ведомости").

Патриотический лагерь, несмотря на успешную издательскую деятельность И. Крылова, потерпел поражение в борьбе за контроль над "Тверскими епархиальными ведомостями", которые в 1909 году оказываются под руководством лидера Власьевского общества трезвости, будущего редактора журнала "К Свету" либерально настроенного священника В. Лебедева. В ответ оппоненты начинают муссировать слухи о его сумасшествии, а направленность публикаций "...Ведомостей" изменяется. Церковная публицистика В. Колосова, И. Ильегорского, И. Сабинина, А. Ушакова, И. Василевского и др. приобретает более светский характер, на страницы издания в мягких формах проникают свидетельства внутренних епархиальных проблем, в частности борьба клириков за смещение архиепископа Серафима (Чичагова) Серафимом (Александровым).

В отличие от успехов политически активной печати, тверские светские издательские проекты - дамский журнал "Хозяйка"(1908), юмористический - "Колотушка" (1911), "Винокурение" (1903) и др. - заканчивались неудачно. Продукция такого рода не находила достаточного спроса у тверитян.

Накануне Октябрьского переворота политическое противостояние в тверской периодике становится внешне менее заметным. Начиная с 1914 года, во время русско-германской войны многие газеты и журналы выходили нерегулярно и постепенно закрывались.

© Кузьмин В. «Сегодня как вчера, вечера как сегодня»: Тверская пресса второй половины XIX - 10-х годов ХХ века // Тверская Жизнь. 2000, 22 февраля.

Леонардо из Осташкова

К 70-летию художника Леонарда Алехова

Древний русский город Осташков славен многим. В прошлом - кузнецами, кожевниками, часовых дел мастерами, резчиками по дереву и, конечно же, художниками. В "Генеральном соображении по Тверской губернии" за 1783-84 годы в разделе сведения о живописцах и иконописцах сообщается: "в Твери - 11, в Вышнем Волочке - 8, во Ржеве - 2, в Кашине - 1, в Осташкове - 42".

За два столетия многое изменилось на осташковской земле, но все также по числу художников город Осташков - первый среди районных центров тверского края. Традиции старых мастеров, писавших портреты царствующих особ, местных граждан, а именно так называли себя осташи в те далекие времена, не исчезли... Быть может потому, что сама Селигерская земля, с ее первозданной природой, ровными зеркалами озер, отражающими в себе, глядящие на Землю небеса, располагает именно к этому виду искусства - к живописи. И сердца осташковских художников широко распахнуты для окружающего их мира... И потому их полотна так же точны и притягательны для зрителя как зеркало Селигера тихим предзакатным вечером на исходе первой неделе июля.

Летом прошлого года в Осташкове появился выставочный зал. Силами местных художников, при активном участии Александра Зазынова привели в порядок просторный читальный зал бывшей библиотеки. Выставка старейшего осташковского художника Леонарда Алехова и открылась там 6 февраля: она уже третья по счету. А ныне у осташей еще более грандиозные планы - в ближайшие год-два в городе начнет работу муниципальная картинная галерея.

Одновременно с открытием вернисажа старшего из братьев Алеховых прошел его творческий вечер - первый из задуманной серии вечеров-портретов живописцев, составивших славу осташковского края.

Леонард Алехов родился в 1930 году в Осташкове. В шесть лет он взял в руки карандаш - и сразу же поразил и отчасти испугал своих родителей неизвестно откуда взявшимся мастерством соединять неровные линии в осмысленное изображение. Вскоре на бумаге, той, что можно было отыскать тогда в городке, он уже с легкостью набрасывает карандашом все, что видит - осташковские и селигерские пейзажи, портреты друзей, родителей. Наконец, ребенку покупают первые краски - и уже цветные образы рождаются в акварелях.

В 10 лет Леонард Алехов остался без отца, именно он, человек образованный, дал своему первенцу имя великого мастера эпохи Возрождения - и не прогадал... Но тогда на руках матери были двое сыновей, а через год пришла война.

Одиннадцатилетний мальчишка отправился в артель "Красный кустарь", где быстро освоил навыки сапожника, - шил обувь для фронта. Потом в качестве шкипера оказался на одной из барж, ходивших по Селигеру, - несколько раз попадал под бомбежки фашистской авиации.

Война прошла, а в районном Осташкове еще долго было как-то не до художеств. Страна жила трудно - стройками, лесозаготовками, молотьбой. Многие профессии перепробовал и Леонард Алехов. Лишь в конце сороковых появилось время взять в руки карандаш. И снова - удивление друзей и незнакомцев. А заметил талант преподаватель Осташковского механического техникума, музыкант Николай Киселев. Он и убедил Леонарда в 1954 году поехать учиться в Ленинград, в Таврическое художественное училище. ...Позже с некоторым перерывом Алехов закончил Ленинградское художественно-педагогическое графическое училище.

Там у художника Алехова открылся и новый талант - скульптора, резчика по дереву. И тоже, вероятно, не случайно. В прошлые века знаменитые на всю Европу осташковские резчики, едва ли не единственные за всю историю православной Руси, удостоились с великого позволения и по древней традиции права воссоздавать в небольших скромных фигурках образ святого Нила Столобенского.

И на вернисаже Алехова в Осташковском выставочном зале эта стезя его творчества тоже отражена - на примере темы Краснодонского восстания, разработке которой художник отдал несколько десятилетий. Или вот, например, врывающийся из дерева в пространство образ Лизы Чайкиной - женщины и героя. Вообще художник очень чувствителен к женскому началу. Не случайно они, женщины, в последние годы стали главными героями его полотен.

И даже когда он рисует Христа ("Христос, восходящий на Голгофу"), рядом, за спиной спасителя оказывается его мать - Богородица. И, наверное, это полотно расставляет последние акценты в споре критиков о том, что Леонард Алехов злоупотребляет изображением обнаженной женской натуры ("Морская царевна", "Селигерская мелодия", "Купальщицы" и др.). В художественном мире Алехова выстраивается закономерная вертикаль - женщина-подруга, женщина-мать (мама Леонарда Ивановича, Мария Михайловна, - тоже одна из основных персонажей живописи Алехова последних лет), и, наконец, Богородица...

Мы вообще не стали бы говорить о неком "культе обнаженного женского тела", хотя сам художник этого не скрывает, а приводит для своеобразного "оправдания" слова ученика великого Репина и своего учителя Григория Шаха: "...художник является художником, пока он любит женщин. Нет любви - нет художника, а значит, нет творчества". Дело в том, что телесное, "половое", "сексуальное" начало в самой художественной стилистике Алехова отступает на второй план, и лишь едва просвечивает через поэтику первозданной красоты, которую стремится увидеть в женщине художник. Все они на его полотнах немножко "селигерские Евы"...

В последнее десятилетие художник много сил отдает своему детищу - "Художественной школе в Осташкове". На удивление, почти сто лет в Осташкове не было никакой профессиональной педагогической деятельности с одаренными талантом рисовать детьми. А художники рождались... Но не все бесконечно... И даже той великой силе поколений, силе генетической памяти, может прийти конец. Наверное, мастер думал именно об этом, когда в 1990-м году возглавил Осташковскую школу искусств с художественным отделением, которое ныне курирует его ученик Александр Зазынов.

...Леонардо из Осташкова по-прежнему пишет свои величественные картины. Монументальные полотна (последние работы - "Христос, восходящий на Голгофу", "Морская царевна" и др. - поражают еще и своими размерами - 2,5 на 3 метра) создаются в небольшой двухкомнатной квартире на первом этаже панельного дома.

Сейчас художник работает над знаковой для всякого мастера и верующего человека картиной - "Тайная вечеря". Создано множество этюдов... И, наверное, какой-то образ уже родился в сознании художника. Быть может, именно здесь, на осташковской земле, в краю, где так много неба, отражающегося в озерной глади, разлилось по земле, художнику дано увидеть нечто большее и в том образе, который ныне только с небес смотрит на землю.

© Кузьмин В. Леонардо из Осташкова: к 70-летию художника Л. Алехова // Тверская Жизнь. 2000, 11 февраля.

Сердцем разглядеть звезду

Рысенков В. Синичий монастырь: стихи. Торжок, 1999. 70 с., 500 экз., без
ISBN.

Поэзия братьев Михаила и Василия Рысенковых обратила на себя внимание какой-то особой легкостью, навеянной есенинскими интонациями, но при этом разбавленной некоторой долей полынной горечи модернизма... Период совместного литературного существования (первая книжка вышла у них на двоих) закончился для поэтов в прошлом году.

На наш взгляд у Михаила Рысенкова это произошло более просто и логично, о чем мы писали в рецензии "Осенние горизонты..." ("ТЖ", 5 ноября 1999). В его мире светлый образ есенинской Руси взял верх над зеленой таской и скептицизмом позднего Верлена, которые, как кажется при первом знакомстве с "...Монастырем", так и не оставили поэтического сознания Василия Рысенкова.

Круг замкнулся - тёмный и узкий...

Мы абсурд, как воздух, вдыхаем.

Здесь еще говорят по-русски,

И, бывает, даже стихами...

...Мне нужны почему-то люди,

Те, что русский почти забыли.

Кстати и сама метафорика "Синичьего монастыря" насквозь проникнута смутными мотивами тлена и разрушения: "А небо - зелено и сонно / Над русской грязью и тоской...", "Пляшет белая муть в саду...", "Сон придет, затуманит глаза и разум. / Небо серой дерюгой укроет нас...".

Впрочем, медленно на смену неопределенно зеленому колориту абсента в пространство "...Монастыря" проникает более приемлемая для русского человека цветовая гамма: "...Света нет, и в двойные рамы / Синева просочится опять", "Зной зальют ливни тёмно-синие...", "Где с синевою, с тенями длинными <...> Связана крепко душа моя". Да и название сборника ("Синичий монастырь"), вопреки оформлению обложки, содержательно приобретает значение иное. Один из главных варьирующихся образов сборника - вороньё: "...Страна моя - рассадник воронья", "Тишину искромсал, распугал чудеса крик вороний..." (Начало года), "Тьма вороной кружит над лужами" и т. д. Птица же "синица" здесь совершенно не причем. Для поэтической ткани книги, судя по всему, важна сама ассоциативная мелодика этого текста: "синичий" - "синий" - "синь".

Хрустальный храм, синичий монастырь -

Морозный лес. Все ясно и жестоко...

Коленопреклонённые кусты -

Под розовым свечением востока...

...Всегда - туда, где щурится звезда,

Храня ветвей оснеженных качанье,

И странным бредом станут города

В твоей душе, оглохшей от молчанья...

Вообще стихотворение, давшее название сборнику, как нельзя наиболее полно сосредоточило в себе всю идейную его палитру. И, прежде всего, стоит остановиться на образе звезды - знаковой для всякого художника. "Звезда" Рысенкова - это не "звезда полей" над Родиной, как у Соколова или Рубцова... Скорее этот тот образ, который своим светом расщепляет сажу, осевшую на купол поэтического мира Василия Рысенкова. Об этой "звезде" грезит и наяву и в бреду: "В открытой крынке молока парного / Слизала кошка первую звезду"...

Наверное, единственное, что выводит лирического героя "...Монастыря" на свет звезды, - это какая-то особая национальная сила, заключённая в способности уединения в самом себе, позволяющая сберечь силы и в самый, быть может, трудный момент жизни выйти на широкую дорогу, где "звезда с звездою говорит". Но сначала нужно уметь разглядеть её, не обязательно глазами, можно и сердцем.

...Годы и грусть притупляют зрение,

Но обостряют зоркость души.

Медленно и трудно Василий Рысенков выбирает этот путь.

© Кузьмин В. Сердцем разглядеть звезду... [рецензия, М. Рысенков «Синичий монастырь», Торжок, 1999] // Тверская Жизнь. 2000, 5 февраля.

Русская провинция: возраст Христа

Русская провинция: в XXI век. Тверь. 2000, № 1/33. 112 с., иллюстр., 1000 экз.,
ISSN 0869-6535

В значительной степени символично, что первый номер литературно-художественного и историко-публицистического журнала "Русская провинция", вышедший накануне двадцать первого века, в 2000-ом году, стал со времени его издания 33-м по счету. ...И с его обложки на нас смотрит "Спас Нерукотворный". Выбор не случайный: авторы последней книжки "Русской провинции" стремятся знать и понимать, кто и что стоит за ними - великие отечественные художники: Пушкин и Достоевский, Чехов и Левитан, Платонов и Солженицын - люди православные, почитающие родину-мать, свой великий язык и веру.

По замыслу редактора "...Провинции" прозаика Михаила Петрова и редколлегии, которая пополнилась новыми именами: самым молодым членом-корреспондентом Академии наук России, платоноведом Натальей Корниенко и критиком, преподавателем ТвГУ Владимиром Кузьминым, он посвящен будущему русской литературы, а значит и современности - авторам, которым еще не исполнилось и 30 лет. Вообще, символических моментов в появлении 33-его номера очень много. Речь, конечно, не о финансовых трудностях (для благого дела тяжело, но все-таки находятся на земле российской истинные благотворители - теперь это благотворительный фонд развития образования "Синергия"), а, например, о том, что уже спустя день после выхода "сигнала" журнала он, этот первый экземпляр, оказался вместе с его редактором на Кавказе, в Моздоке, - там, где, быть может, решается судьба будущего России.

За редким исключением, книжку "Русская провинция: в ХХI век" составили дебюты поэтов, прозаиков, критиков и художников. Их работы, как отмечает Михаил Петров во вступлении, отобраны среди около 200 рукописей, присланных в редакцию журнала после сообщений о намерениях издать номер для "молодых". Впрочем, само понятие "молодой", как оказалось, - совершенно условное, в том смысле, если вкладывать в него нечто умаляющее талант и способности наших современников, как это привыкли, к сожалению, делать некоторые "старые" тверские критики, поисписавшиеся и обуреваемые злой завистью.

...Но обратим свой взгляд за обязывающую ко многому обложку номера. Открывает его премьера учительницы из Зубцова Тамары Артамкиной с повестью "Великий пост". Легкий стиль, свежая тема - где еще "живой" Ельцин "подписывает какой-то документ, Дудаев объявляет в Чечне чрезвычайное положение, и в Ингушетию входят мальчики с автоматами за спиной". ...Это, кстати, еще одно напоминание о символических событиях, сопутствующих появлению 33 книжки журнала, получившего своеобразное "боевое крещение" в Моздоке... На примере повести Артамкиной заметно, как менялся уровень художественного мастерства ее автора. Поначалу композиционно и стилистически рыхлый текст, напоминающий обычную историю из девических дневников, превращается в сильную книгу - о сильном чувстве и сильной любви мужественного человека, нашего современника. Причем, автору это произведение особенно удалось именно в жанровом отношении.

Рассказ калужанина Виктора Боченкова "Не больничным от вас ухожу коридором" - это напряженное психологическое повествование, проявляющее внутреннее состояние наших молодых современников в их отношении к дружбе и к смерти, размышление над тем, откуда вслед за первой болью, сожалением, порывом все бросить и остаться с любимым человеком, приходит равнодушие - как жизнь сосуществует рядом со смертью.

Кстати, проблемно с сочинением Виктора Боченокова перекликается новелла "Музыкант" тверского фантаста Ирины Крупенниковой. Ее роман "Семь стихий мироздания" недавно вышел в издательстве "ЭКСМО-Пресс", но, как нам кажется, в малых формах Крупенникова чувствует себя более уверенно. Хотя в стилистике "Музыканта" с первых строк обнаруживается увлечение автором таким жанром, как fantasy, в целом события, описанные в новелле, приобретают исключительно реалистический смысл.

Подчеркнутый реализм, мы бы даже сказали, "бытовизм" свойственен поэтике Людмилы Макаровой из Москвы - рассказ "Мармазетка". Однако и этот текст становится еще одним подтверждением полного смешения жанров и стилей в так называемой "молодежной" прозе. Тривиальная история об одинокой даме оказывается почти сказкой о ее симпатичной четвероногой спутнице.

В рубрике "Живописная Россия" среди других материалов внимание читателя привлечет очерк удомельского краеведа Дмитрия Подушкова "Где жила Чайка?" Речь идет о малоизвестных и незамеченных исследователями фактах известного пребывания Антона Чехова на удомельских озерах. Здесь же публикуются работы самых молодых тверских художников - участников изостудий "Зебра" (д/к "Химволокно") и "Акварелька" (областная картинная галерея).

В разделе "Началах веры" "Русская провинция" печатает богословскую работу ржевитянки Людмилы Доброхваловой-Киселевой "В кругу семьи о вечном". Автор преподает основы христианского мировоззрения в одной из школ города Ржева...

В "Поэтическом круге" собраны стихотворения авторов со всех краев Тверской области. Подлинным открытием для почитателей поэзии могут стать изобразительно яркие и насыщенные смыслом, сконцентрированным в метафорах, стихотворения Сергея Кузнецова из Калязина.

Литературоведение представлено статьей платоноведа Елены Антоновой "Епифанские шлюзы": жизнь и сюжет". Завершает первую книжку "Русской провинции" за 2000 год статья Владимира Кузьмина "Послеледниковый период" (Обозрение тверской литературы 1990-х годов), а также рецензии - критикессы Анны Кузнецовой из Ржева на последний поэтический сборник Г.Степанченко "Свет во тьме" и литературоведа Владимира Кузьмина - на сборник тверских поэтов "Стихограф".

Все имена "Русской провинции: в XXI век" совсем недавно появились на поверхности тверской русской литературы, а для многих публикация в номере - премьера. А мы и не заметили, как в суете и проблемах послеперестроечной России выросло новое поколение граждан нашего отечества и достигло того самого возраста - 33 - по уму, по опыту, по испытаниям. И теперь негромко и подчас незаметно отправляется в путь...

Кирилл Владимиров