Игра в овец и волков

Премьера в Тверском Академическом театре пьесы А. Островского "Волки и овцы" в постановке Александра Чуйкова (спектакль, известный театралам по малой сцене, представлен ныне на большой к 125-летию со времени создания пьесы) немало порадует поклонников театрального искусства зрелыми работами молодых мастеров, среди которых вчерашние и сегодняшние студенты Тверского курса ВТУ имени М. С. Щепкина...

Режиссер спектакля, Народный артист России Александр Чуйков, превратил некогда хотя и уверенную, но все-таки ученическую вещь студентов тверской "Щепки" в блистательный спектакль, в котором каждая актерская работа, конечно, не без некоторых замечаний, а они должны быть у всякого требовательного зрителя, тем более - критика, может служить образцом профессионального успеха и заслуживает безусловного внимания...

Не говоря уже и о вечной актуальности купеческих пьес драматурга. Они в нынешние времена, как, впрочем, и всегда открывают нам новые грани взаимоотношений именно наших современников, поэтому, быть может, публика так живо реагировала на диалоги и события, развертывавшиеся на сцене. Но, конечно же, главная сила притяжения исходила от актеров, их высокого мастерства и желания, настроя работать в этот вечер для зрителя.

Режиссерская мысль Александра Чуйкова показалась нам сложной и простой одновременно. Мы уже и в Твери с недавних пор привыкли видеть классику донельзя искривленной постмодернистскими уловками и карнавальными приемами. Наверное, и Чуйков мог вложить в руки, скажем, Вукола Чугунова сотовый телефон, заставить въехать помещика Беркутова на сцену в "Мерседесе", но все было не то - не Островский и даже не Чуйков, а - грязная действительность, просвечивающая сквозь толстые театральные стены.

Чуйков же задал спектаклю современный ритм - сценическими решениями, архитектурой мизансцен, музыкальным сопровождением... К последнему, наверное, больше всего вопросов... Но вместе все сценические приемы концентрируют внимание зрителя, они подчинены общим задачам, известным режиссеру и скрепляющим многослойный спектакль в единое художественное полотно.

А сколько было сложностей? Напомним вновь, что по своему актерскому составу спектакль слишком молодой, и именно эта физическая молодость, которая, вопреки любому таланту и гриму, будет пробиваться сквозь косметическую краску, разрушая любые законы, придуманные Станиславским, может иногда помешать самой стилистике эпохи, воссоздаваемой на сцене. Наверное, иногда это было... Но не было и намека на беспомощность и недостаток профессионализма. Стало быть, замысел некой театральной мастерской, в которой студент растет до актера на сцене и вместе с ним удался.

Удались и роли.

Хороша помещица Меропия Мурзавецкая в исполнении артистки Д. Плавинской, точно создающей образ холодной и расчетливой обанкротившейся хозяйки, способной на подлость, подлог и обман. Но Мурзавецкая Плавинской не лишена и некоторой привлекательности - и это тоже до конца воспринятый режиссером и актером замысел драматурга: изобразить женщину хитрую, но умную, понимающую незавидность своего положения в обществе. Законодательница общественного мнения Мурзавецкая, прикидывающаяся в черном одеянии благодетельницей, саморазоблачается. Но женщина она скрытная, подлинный ее характер скрыт по замыслу драматурга от внимания зрителя. Режиссер Чуйков находит те сценические решения, которые открывают залу подлинное состояние ее души. К Мурзавецкой приходят крестьяне. Эту сцену не играют, лишь звучат голоса, а в ответ слова Мурзавецкой, играет ее голос, ее положение на сцене.

Игра А. Панковой (Евлампия Купавина) подчинена созданию образа противоположного Мурзавецкой. Красавица с деньгами, не умеющая вести им счет, несколько витающая в небесах... - не ведающая о действительности иной, кроме амурной. Артистке Панковой прекрасно удается эта пустая, внешне блистательная, со вкусом задрапированная "фарфоровая статуэтка", чей звенящий соловьиной трелью голосок пролетает в неизвестность через пространство зрительного зала. Сколь легка Купавина Панковой, столь же неповоротлива Мурзавецкая Плавинской - она, безусловно, художественный центр комедии Островского и до поры до времени (явления Беркутова во втором акте) главный режиссер разыгрывающегося спектакля. Слова о женской свободе звучат в ее устах как пустые фразы, вычитанные в каком-нибудь модном журнале, что она листает, быть может, времена от скуки, чтобы быть в курсе веяний света. Тронувшаяся умом Анфуса Тихоновна, ее тетка, в игре С. Исаевой, студентки Тверского курса ВТУ - дурочка неимоверно привлекательная. По замыслу режиссера - она убогий фон, оправа, призванная как можно более ярко проявить перед залом все неприглядные "прелести" героев пьесы, когда те в очередной раз начнут играть в "овец". Не так много слов в этой роли, но сколько сыгранного интерьера и как много в нем сказано. Талантливый труд и большая удача молодой артистки...

Впрочем, вспомним, что перед нами разыгрывается именно комедия... И часто по воле режиссера Александра Чуйкова не только "комедия характеров", но и "комедия положений". Особенно, на наш взгляд, это соединение удалось дуэту актера А. Журавлева (Михаил Лыняев) и актрисы О. Крыловой (Глафира Алексеевна, родственница Мурзавецкой).

Лыняев Журавлева - одна из самых лучших актерских работ новой постановки пьесы А. Островского "Волки и овцы" на тверской сцене (прежняя, к слову, была создана Верой Ефремовой в 1978-1979 гг.). Лыняев, который у Веры Ефремовой, кстати, когда-то в исполнении Александра Чуйкова, был больше лежебока, очень близкий Илье Обломову, теперь, благодаря актерским качествам Журавлева стал неким добряком, но вовсе не бездельником и простаком. Эта большая доброта и мягкость и формирует линию его отношений с Глафирой.

Что такое Глафира в инсценировке Чуйкова? Женщина, познавшая все прелести светской жизни столицы, а теперь облачившаяся в монашеское платье, которое сделало ее еще более привлекательной. Она не столь коварна, как кажется, на первый взгляд... Ее замысел женить на себе Лыняева выглядит вполне безобидным, когда оказывается, что сам Лыняев вовсе не против одеть на себя этот хомут и молча трястись на козлах 12 верст от именья до уездного города. Лыняев - жена, Глафира - муж: так говорят о подобных ситуациях.

Вообще некоторая идеологическая и классовая подкладка под мыслями и действиями героев пьесы, которая ранее выходила на поверхность, теперь совершенно не заметна. Все они в постановке Чуйкова - и волки и овцы одновременно. Даже Василий Беркутов (артист Б. Лифанов) как-то теряет свою волчью сущность, выглядит растерянным и усталым, а потому появление его в доме Мурзавецкой зрителю не знакомому с текстом покажется неожиданным и внезапным. Стремительность, уверенность, свойственные этому характеру, - все это куда-то потеряно артистом Лифановым.

Аполлон Викторович Мурзавецкий... Этот образ дает актеру великую пищу... Его сложно играть вдвойне, потому что по своей внутренней натуре он - Аполлон - сам актер, страстный, эмоциональный, неудержимый. Отчего он гуляет - оттого, что такая душа его не находит понимания в кругу равных себе. И потому он сравнивается с простым людом - пьет в трактире. В постановке Чуйкова он, скорее всего, и становится главной жертвой, остальные вокруг - волки, в стае которых недолгая война из-за жирного куска - имения Купавиной. Все это выражает на сцене артист А. Павлишин. Его Аполлон - это в определенной степени Арлекин: он - смешен, но он - плачет... Надрывается в его руках балалайка, рыдает гитара.

Еще один хамелеон в пьесе - то волк, то овца - Вукол Наумович Чугунов в исполнении артиста Н. Ефремова. И он тоже игрок вдвойне... Что его держит у рук Мурзавецкой - деньги, как всегда, но руки-то ее пусты. Так отчего же не помочь наполнить карман, тогда, быть может, и она поделится.

И, наконец, несколько слов о Клавдии Горецком (Б. Бедросов) и камердинере Мурзавецкой Павлине Савельевиче (В. Кулагин).

Бедросов, конечно, задорен, удал, по-есенински обаятелен... - в этом и его герой. Ему - Бедросову - в мыльных операх играть, но он красив и в своем бешеном пьяном упрямстве и буйстве, что доводит Горецкого до Сибири. Из него так и льется праздник, что бушует на деревенской околице недалеко от усадьбы Купавиной. Кстати, удачно поставлены танцы Василием Соколовым и очень точно вписаны режиссерской рукой в полотно спектакля.

...Кулагин в роли Павлина как всегда без всякого видимого внешнего труда легко решает сложные актерские задачи.

Премьера прошла, отзвучали аплодисменты, спектакль входит в жизнь на большой сцене. Надеемся, что та жизненная и актерская энергия, которая вложена в эту постановку, не угаснет скоро.

"Волки и овцы"-2000 - удача нового Тверского академического, удача тех, кто будет играть на этой сцене в XXI веке - молодой, но сильной актерской труппы, которую подготовили Вера Ефремова и Александр Чуйков. И этот молодой всплеск превратится в большую волну новых талантливых работ, актерских звезд и открытий.

© Кузьмин В. Игра в овец и волков [рецензия на спект. ТАТД «Волки и овцы»] // Тверская Жизнь. 2000, 1 марта.