Что таит глухомань

Третьим сборником серии "Поэты русской провинции", выходящей в одноименном тверском издательстве при содействии Русского общественного фонда А.Солженицына стала книга поэта из города Белого Алексея Роженкова "Волчье лыко". В коротком предисловии коллега А.Роженкова по цеху поэтов "Русской провинции" Галина Безрукова пишет: "когда я читаю новые твои стихи, подмечая новый философский подход, все ж не могу отделаться от - почти песенного - "В середине лета зацветают липы…".
…Замечание справедливо лишь отчасти - в стихах Роженкова песенность никуда не исчезла. Напротив, песенность самой техники стиха давно пришла в самую смысловую его суть. Всмысловой песенности поэзии Роженкова заключена его неподдельная русскость, его, если хотите, скроенность из самой русской окраины, из глухомани… Но сколь может петь поэт, вдруг задавшийся пронзительным вопросом:
…Есть ли кому-нибудь дело
В эту холодную рань,
Что здесь забылось, истлело,
Что здесь таит глухомань?
Сколь разнообразны русские напевы - это и разудалая звенящая частушка, и мерный скромный тон хороводной, и отчаянный надрыв ямщицкого воя. Все эти звуки - не только ритмический ряд, это всякий раз особенное настроение, переживание, эмоция. Их много и в стихах Роженкова. Вот, словно поминальный плачь:
Заболела, угасает мать.
Знает разум, сердцу не понять.
Как ни думать, что ни вспоминать -
Виноват, любил я скупо мать.
А вот и ямщицкая грусть, ныне всковырнутая в простой деревенской души повсеместным бездельем:
Скучно сидеть без работы.
Что-то начнет прибирать.
Станет у зеркала: кто ты?
Рано еще помирать.
Вообще среди строк Роженкова находишь множество редких незнакомых прежде метафор, оборотов. Чувствуется какая-то, я бы сказал, оригинальность платоновского героя - простолюдина философствующего типа, способного все понять, разобрать по элементам механизма и вновь собрать, устроить свою неустроенную жизнь.
Читаю в последнее время новые стихи новых пишущих, а не почивающих на лаврах, тверских поэтов и обнаруживаю удивительную закономерность. В противовес всеобщей очерствелости, бездушности они хором говорят об одном - о живой душе, которая хочет жить. У Алексея Роженкова эта живость, неистрепанность его души очень чувствуется. В том числе в самой технике стиха, которой могут позавидовать и былые авторитеты.
Вот, что таит глухомань - искренность, правдивость, честность, подлинный талант, которому ничего не нужно, кроме одного…
Только имя доброе в народе
Я желал бы честно заслужить…

© Кузьмин В. Что таит глухомань [рецензия, А. Роженков «Волчье лыко», Тверь, 1997] // Тверская Жизнь. 1998, 26 марта.