Поэты "Русской провинции"

В начале века философ Иван Ильин в статье "Когда же возродится великая русская поэзия" в поисках свежего классического русского слова обращал свой взгляд в глубину России, в провинцию. Весной нынешнего года журнал "Русская провинция" при содействии Русского общественного фонда А.И.Солженицына приступил к изданию серии поэтических сборников под общим названием "Поэты русской провинции".
Книги серии - литературные дебюты авторов разных поколений, художественных школ и традиций. Объединяющим началом задуманного цикла книг, как это не удивительно, стало свойство особого рода - провинцианолимз.
Авторы их - по корням и по внутренней сути русские провинциалы и провинциалки. Этим объясним и особый исповедальный тон их поэтического слова, который, сколько не прислушивайся, уже редко услышишь в поэзии столичной. Исповедь в православной традиции - это, в первую очередь, мужество покаяния, не имеющее ничего общего с истерическим провозглашением на весь свет своих маленьких и больших грехов. Кстати, этим прибыльным "грехоискательством" нынче преимущественно и занимается большая часть "авангардных" московских "пиитов".
Изданы в серии уже две книжки - "Заветный сад" Алексея Мальцева и "Сахарный снег" Юлии Гнатышак. Для Алексея Федоровича Мальцева, крестьянина-плотника из тверской деревни Летнево - это итог жизни, для тверской студентки филфака Юлии Гнатышак - это начало…
Над тихим омутом реки
Над ивами прибрежными
Кружились в танце мотыльки -
Поденки белоснежные.
И в брачном вальсе полном нег,
Рой белоснежный кружится,
Как белый снег, как белый снег,
Когда метель завьюжится.
Вдохни в нас, Боже, пыл и страсть
И дай нам легкокрылие…
***
Пьяная, красивая, глупая.
Смеется большим ртом.
Музыка речи нудная
Залита холодным вином.
Жесты небрежны, грубые.
Будто гоняет мух.
Нежно впиваясь в губы мне,
Просит любовных мук.
Я не хочу броситься
К пьяному телу в жар...
…Вводя читателя в заблуждение, цитирую из сборников анонимно, но не наугад. Интересно, на что вы полагались, пытаясь предположить авторство? На мастерство слога, на тему или на что-то иное…
"Последний вальс" или "Гимн поденке" - из лучших стихотворений Алексея Мальцева, а "Пьяная, красивая, глупая…" - Юлии Гнатышак. И в одном и в другом - целый культурный пласт, принятый авторами по-разному: первым через страницы томиков некогда богатых сельских библиотек, второй из глубокомысленных лекций в университетских аудиториях. У них и к форме совершенно разные симпатии: Мальцев уверенно чувствует себя в жанре поэмы, Гнатышак пишет любовную лирику.
Вообще открытие серии "Поэты русской провинции" именно этими поэтическими сборниками очень симптоматично. Это еще одно тому подтверждение, что в восприятии современной поэзии мы полностью освободились от некогда свойственной шелухи - возраст, публикации, авторитетность… В кое-каких провинциальных издательствах еще осталось свидетельство недалекого прошлого, нечто вроде рубрики "Первая книга". Здесь же все это совершенно неважно - перед нами книга, и автор ее - провинциальный поэт.
I.
В стихах Алексея Федоровича Мальцева преобладает спокойная интонация поэзии классицизма. Его слово уверенно, неброско, как скудная тверская природа. О ней, как всякий провинциальный поэт, Мальцев пишет много, но не злоупотребляя… Не меньшего внимания удостоились аравийские пески, австралийская секвойя, да и небесные светила, созвездия Зодиака, не обделены интересом Мальцева. В обращении с древней историей, мифологией (не только народной русской) Мальцев точен до осторожности, как прилежный ученик. А иногда дерзок, смел: и вот уже рябиновый куст зарделся, словно Мадонна на полотне Рафаэля.
О, ты, моя гордая,
Так хороша -
Замрешь от восторга,
Почти не дыша!
Мадонна, откуда
Тебе… благодать,
Чтоб выстрадать Чудо
И жизнь ему дать?
И это тоже Алексей Мальцев…
Косматый, льву подобный, Зевс
И молодая нимфа.
По склону гор зеленый лес
В окрестностях Коринфа.
Хариты - грации сестра
Танцовщица на диво
У искрометного костра
Танцует с Зевсом Ио.
Русскому человеку, а особенно сельскому жителю, лишенному до сих пор многих соблазнов цивилизации, временами еще свойственно задаваться вопросами, лишенными, на первый взгляд, всякого практического смысла. И тогда взгляд его непременно обращается к небу, в попытке постигнуть Вселенную. Так возникает столь характерная для русской поэзии умиротворенность духа и удовлетворенность бытия. "И не надо не Ада, не Рая, принимаю все, как есть…", - говорит он себе и нам.
Скажу откровенно,
Я в небо влюблен:
Мир вечной Вселенной,
Как наш заселен.
Гармония неба,
Как пишут, стройна.
Мигай же, Омега,
Не знающим сна,
Чтоб в самозабвении
Роза Ветров
Жила откровениями
Дивных миров.
Стихи Мальцева оказываются очень разнообразными - по темам, идеям, образам. Крестьянский поэт из провинции - но нет в его стихах пресловутых "бумажных берез". И даже избитая рифма "березы" - "слезы" (не у лирического героя, а в сказе поэмы "Первый мастер") воспринимается совершенно спокойно - как данность народной поэзии. По большому счету, читая Мальцева, вопрос о тонкостях всякой технической стороны стиха вообще не возникает. Не потому, что Алексея Мальцева этому не учили, а оттого, что его поэзия до предела гармонична, точнее, устроена до невозможности правильно, пронизана каким-то крестьянским порядком, и поэтому вмешательство любых писаных поэтических законов расценивается как грубая бесцеремонность.
II.
Стихи Юлии Гнатышак, на первый взгляд, навеяны образами русского декаданса. Но вряд ли это так… Хотя в 18 лет бывает трудно избежать коротких увлечений, и маленькие неудачи кажутся большими поражениями, нынешний российский упадок воспринимается ярче и сильнее всякого исторического литературного "неприятия жизни и крайнего индивидуализма", тем более воспринимается из провинции.
Мадам, вы сегодня те же,
Такие, как были вчера.
Я вас любовью утешил,
Провел с вами ночь до утра…
Мне интересна женщина:
Доступна, легка, дика.
Сердцем мы с ней повенчаны -
Глупость с душой дурака.
…Это не Гиппиус или Зиновьева-Аннибал, это и не "Димин журнал" или "Риск"… Это написано и издано вчера в тверской провинции. Быть может, в своих стихах Юлия слишком сосредоточена на одних и тех же настроениях - ночная тьма, несчастная любовь, вкрадчивый Сатана, но тем не менее ей хватает звуков и слов, чтобы не повторяться в мотивах. Это несомненное свидетельство присутствия хорошего литературного вкуса, традиции. Все стихи Гнатышак в сущности говоря - вариации на одни и те же излюбленные темы. Погруженность в одно настроение простительна ей так же, как и молодой Анне Ахматовой. Тем более, что очень естественно выглядят не скрываемые поэтессой прямые аллюзии из русской Сафо.
Ну, что, мои друзья, пропойцы и пьянчуги.
Вы ждете от меня печальных слов любви…
…Мы будем пить, друзья, а дальше будь, что будет.
Мир без любви - ничто, в вине любви итог.
…Как просто жить, без всякого сомнения,
Азарт и пыл глуша сухим вином…
Да, Юлия - поэтесса, замкнувшаяся в узкий круг интимных переживаний, но возможно соединение узкого круга и широкого стиля. В стихах ее привлекает не стройность мировоззрения, как у того же Алексея Мальцева, а излишняя откровенная эмоциональность.
Мне кажется, что русский читатель сегодня очень ждет возвращения женщин-поэтов, как-то по большинству своему замолчавших несколько лет назад и вдруг начавших писать вновь (почитайте, по крайней мере, последние номера толстых журналов). Причем, истосковались не просто по женским стихам, а по настоящей дамской поэзии, вещающей от имени чудом сохранившихся и вновь нарождающихся русских поэтесс. Таких, кто избежал участи топ моделей, не был вывезен за рубеж… Пожалуй, стихи Юлии Гнатышак - есть одно из свидетельств этого возвращения.
Поминая о том, что Тверь один из центров феминистского движения России, уточню: речь идет не о "женской теме", "женском языке" или делении поэзии по половому признаку. В стихах Юлии вообще очень много неженского, и главный лирический герой мужчина.
Я вернулся в кабак: подливайте вина -
От меня улетела жена.
Пьют со мной мужики, кружки пива стучат,
И за карточным сидя столом,
Я хочу эту жизнь до конца промотать…
Смелое женское вторжение в "мужской разговор" - это очень ново и остро, как у было у акмеистов. Этот взрыв женской эмоции в поэзии, ее расщепление на протоны переживаний - свидетельство каких-то внутренних изменений в обществе, в психологии человека.
И эта внутренняя сила духовного сопротивления, судя по всему, стала неотъемлемой частью современной провинциальной поэзии. Эмоции раскрепощены, сердце снова поет в поэзии.

© Кузьмин В. Вдохни в нас, Боже, пыл и страсть… Поэты «Русской провинции» // Тверская Жизнь. 1997, 1 ноября.