Не смейся над пророческой тоскою

Переживая личную трагедию Лидия Медведникова пришла к особенному пониманию своей судьбы и воплотила ее в странном тексте, проникнутом болью отчаяния и поисками ответа на неразрешимые вопросы бытия

Медведникова Лидия. Исповедь странного пассажира и другие истории из записок левака. Москва: АО Мэйн, 2002, 224 с., 200 экз., без ISBN.

Есть книги, которые рождает не только творческое напряжение, но и сама судьба. Это роковые тексты, писать которые заставляют нелегкая доля, горькая житейская боль, сокрушительные трагедии и разочарования. Они как фатум – до последней строки ведут своих авторов за собой.

Таков седьмой сборник повестей и рассказов Лидии Медведниковой...

«Так сложилась судьба. В январе восемьдесят первого трагически погиб мой муж – поэт Александр Тихомиров. Потрясение лишило меня возможности писать. Оказалось – надолго. И вот, чтобы прокормить семью – мать без пенсии и сына-школьника, мне пришлось сесть за руль своих стареньких «Жигулей» и возить пассажиров, то есть стать леваком, как тогда говорили. На пять лет...

Скольких историй я наслушалась за эти годы!..

Люди, лица, судьбы – восьмидесятые годы. Уже само это время стало историей...»

Собственно сам момент протяженности, движения в пространстве и времени – земном, межгалактическом, вселенском, – едва ли не главный в книге. Это элемент развития, воспитания нового, созревания вечного в человеке. Возможно, мыслящий, тонко чувствующий состояния окружающего мира, герой, сев за руль машины с целью приработка, не мог повести себя иначе, кроме как расширить в своем сознании границы автомобильной дороги до бесконечности...

Разглядеть в случайном попутчике своего кровного брата – этого слишком мало для Лидии Медведниковой. Почувствовать родственную душу, проникнуть сквозь грани случайных дорожных откровенностей в прошлые и будущие жизни – это интересно. У такого отношения к миру можно найти вполне определенный источник – Рерихи, Блаватская, Штейнер... Однако книга Медведниковой не теософский трактат, а воплощенный в изобразительном слове срез жизненных ощущений.

Она превращает своего главного героя в талантливого книжного художника, слишком яркого для серой совковой действительности, оттого неудачного – «совок» не любит эмоциональных нонконформистов. Посему изобразительная задача вдвойне усложняется, ведь еще очень свежи переживания своей личной жизни, которые оторвали от творчества и в буквальном смысле толкнули под колеса чужих судеб – интересных и не очень...

Художественная задача решена, а вслед за ней разрешается и более глубокая – теософская.

В центре такой книги непременно должна быть встреча – долгожданная встреча двух родственных сердец. Не случайно где-то посреди повествования всплывает в теологических диалогах героев миф об андрогинах, обреченных в вечной тоске блуждать по миру в поисках друг друга и (здесь у Медведниковой миф обращается в художественную реальность) никогда не встретиться.

Безработный художник и Флена – проститутка, мечтавшая стать актрисой, – они чувствуют силу притяжения друг к другу. Особенно в том изменившемся пространстве, в котором столетиями и тысячелетиями ранее уже случались их встречи. В подмосковных монастырских колокольных звонах, в камышовых шорохах чистого озера, в шуме святой родниковой воды эхом резонирует их вечная нерушимая связь. ...Но они долгое время не в силах понять и принять ее.

Повесть Медведниковой и в границах привычного линейного исторического времени гораздо шире пересекающихся аур близких людей. Этот интересный повествовательный прием (записки левака о своих попутчиках) позволяет показать жизнь целой страны. И здесь Лидия Медведникова уже, возможно, единственный раз в книге пользуется своим исключительным авторским правом рассказать нам о судьбе женщин, чья жизнь была разбита сталинскими лагерями.

...В случайных встречах есть непременный момент откровенности, оголяющий самое тайное в человеке. И тогда происходят самые настоящие встречи, за которыми минутное отсутствие друга покажется вечной разлукой.

Лидия Медведникова, вызывая своих героев на откровенность, ведет с ними чистосердечный разговор на языке любви и искреннего внимания.

В книге есть фрагмент, когда герои, сворачивая в сторону Фирсановки, приезжают в сумерках в Середниково, усадьбу бабушки Михаила Лермонтова. Здесь у его бюста на ум невольно приходят стихи...

Не смейся над моей пророческой тоскою,

Я знал: удар судьбы меня не обойдет...

Повесть Лидии Медведниковой рождена и стремлением к такому знанию тоже, стараниями постижения своей и другой судьбы, а вместе с тем и пониманием необходимости дорожить самыми редкими минутами близости с любимыми.
© Кузьмин В. Не смейся над пророческой тоскою [Медведникова Лидия. Исповедь странного пассажира и другие истории из записок левака. Москва, 2002] // Тверская Жизнь. 2002, 17 июля.